«Эй, Кронш! – крикнул он. – Спускайся к нам, давай повеселимся! Что ты там тоскуешь в одиночестве, как старый сыч? Давай спускайся скорее, близится кульминация, сейчас начнется добрый старый котильон».

«Отлично! – ответил Кроншоу. – Подожди меня, иначе я не отыщу тебя в этой толпе».

Сказав это, он развернулся и вышел из ложи. Капитан Дигби поджидал его в компании с миссис Дэвидсон. Время шло, но лорд Кроншоу все не появлялся. Наконец Дигби потерял терпение.

«Неужели этот чудак думает, что мы будем ждать его всю ночь?» – воскликнул он.

В этот момент к ним присоединилась миссис Маллаби, и они объяснили ей ситуацию.

«Скажите на милость, – весело воскликнула симпатичная вдовушка, – он сегодня весь вечер был зол как черт. Давайте мы сами найдем и развеселим его».

Начались поиски, но они оставались безуспешными до тех пор, пока миссис Маллаби не пришло в голову, что он, возможно, направился в ту гостиную, где они ужинали часом раньше. Все направились туда. Какое зрелище предстало перед их глазами! Они действительно нашли Арлекина, но распростертого на полу со столовым ножом в груди!

Джепп умолк, а Пуаро, понимающе кивнув головой, сказал тоном знатока:

– Une belle affaire! [4] И конечно же, неизвестно, кто так грубо воспользовался столовым ножом? Впрочем, как и следовало ожидать!

– Ну а остальное вам известно, – продолжал инспектор. – Трагедия оказалась двойной. На следующий день все газеты пестрели сообщениями об убийстве Кроншоу и краткими заметками о том, что мисс Куртене, популярная актриса, была обнаружена мертвой в своей постели и что она умерла в результате приема слишком большой дозы кокаина. Пока непонятно только, был ли это несчастный случай или самоубийство. Ее служанка, вызванная для дачи показаний, подтвердила, что мисс Куртене часто употребляла этот наркотик, и в итоге мы склонились к версии несчастного случая. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов и возможность самоубийства. Ее смерть представляется мне на редкость несвоевременной, поскольку теперь мы не сможем узнать о причине той ссоры, что произошла на балу. Кстати, в кармане убитого обнаружили изящную эмалевую шкатулочку. На ее крышке бриллиантами было выложено имя «Коко», а в самой шкатулке оказалось довольно много кокаина. Служанка мисс Куртене заявила, что эта вещица принадлежала ее хозяйке и та всегда носила ее с собой, поскольку в ней содержался запас наркотика, к которому она сильно пристрастилась.

– А сам лорд Кроншоу увлекался кокаином?

– Наоборот. Он резко отрицательно относился к этому ее увлечению.

Пуаро задумчиво кивнул:

– Но раз уж шкатулочка оказалась у него, то, выходит, он знал, что мисс Куртене употребляет наркотики. Разве это не наводит на некоторые размышления, мой дорогой Джепп?

– М-да… – неопределенно промямлил Джепп.

Я улыбнулся.

– В общем, – сказал Джепп, – вот так обстояло дело. Что же вы думаете о нем?

– Вы рассказали обо всех обнаруженных уликах?

– Ах да, мы нашли еще кое-что. – Джепп вынул из кармана какой-то комочек и протянул его Пуаро. Это был изумрудно-зеленый шелковый помпончик, явно вырванный откуда-то, поскольку из него торчали оборванные нитки. – Мы нашли его в кулаке убитого, – пояснил инспектор.

Пуаро вернул помпон без каких-либо комментариев и спросил:

– Что вы смогли выяснить о врагах лорда Кроншоу?

– Ничего. Видимо, он был приятным молодым человеком, пользовавшимся уважением в обществе.

– Кто мог быть заинтересован в его смерти?

– Его дядя, достопочтенный Юстас Белтайн, наследует титул и состояние. На него падают кое-какие подозрения. Несколько человек заявили, что они слышали ссору в маленькой столовой с Юстасом Белтайном. Вы же понимаете, что в разгар ссоры попавшийся под руку столовый нож вполне мог сыграть роль смертоносного оружия.

– А что сам мистер Белтайн говорит по этому поводу?

– Заявляет, что он задал головомойку одному пьяному официанту. И также говорит, что это было скорее ближе к часу ночи, а не в половине второго. Понимаете, капитан Дигби очень точно запомнил время. С момента его разговора с Кроншоу и до того, как они обнаружили его труп, прошло всего минут десять.

– Как бы то ни было, я полагаю, что раз уж мистер Белтайн изображал Пульчинеллу, то его наряд был украшен фальшивым горбом и большим гофрированным воротником.

– Я не знаю точных деталей его костюма, – сказал Джепп, с любопытством взглянув на Пуаро. – Но в любом случае мне совершенно непонятно, с чего вдруг вы упомянули об этом.

– Непонятно? – По губам Пуаро скользнула чуть насмешливая улыбка. Он продолжил спокойным тоном, но его глаза загорелись хорошо мне знакомым зеленоватым огнем: – И в той маленькой столовой, очевидно, был какой-то занавес, не правда ли?

– Да, но…

– За которым мог бы спрятаться человек?

– Да… за ним действительно находилась небольшая ниша, но как вы узнали?.. Неужели вам доводилось бывать в этом доме, месье Пуаро?

– Нет, мой любезный Джепп, мысль о таком занавесе только что пришла мне в голову. Без него вся эта драма выглядела бы необъяснимой. А любая драма должна иметь свое объяснение. Но скажите мне, разве никто не посылал за доктором?

– Конечно, сразу же послали за ним. Только доктор уже ничем не мог помочь. Смерть, судя по всему, была мгновенной.

Пуаро с легким раздражением покачал головой.

– Да-да, все понятно. Но этот доктор… он давал показания на дознании?

– Да.

– Разве он ничего не говорил о каких-либо особых признаках?.. Не показалось ли ему состояние тела несколько странным?

Джепп сверлил взглядом маленького бельгийца.

– Да, месье Пуаро, я не представляю, как вы узнали об этом, но он упомянул, что не в состоянии объяснить некоторую напряженность застывших мышц убитого.

– Ага! – воскликнул Пуаро. – Мои Dieu! [5] Джепп, ведь это же наводит на определенные мысли, не так ли?

Я видел, что определенных мыслей у Джеппа явно не было.

– Если вы думаете об отравлении, месье, – озадаченно сказал он, – то зачем, скажите на милость, сначала травить человека, а потом всаживать в него нож?

– Такая версия действительно кажется смехотворной, – с готовностью согласился Пуаро.

– Итак, месье, что еще вы хотели бы узнать? Может, вы желаете осмотреть комнату, где было обнаружено тело?

Пуаро махнул рукой.

– Ничуть. В вашем рассказе мне показалась интересной только одна деталь – отношение лорда Кроншоу к употреблению наркотиков.

– То есть вы совершенно ничего не хотите видеть?

– Нет, пожалуй, кое-что можно посмотреть.

– И что же это?

– Набор фарфоровых статуэток, по которым были сделаны костюмы.

Джепп изумленно взирал на него.

– Ну вы и чудак!

– Вы можете устроить это для меня?

– Что ж, если хотите, мы сейчас можем съездить на Беркли-сквер. Думаю, мистер Белтайн… хотя теперь вернее было бы сказать – его светлость… не будет возражать.

Взяв такси, мы немедленно отправились туда. Новоиспеченного лорда Кроншоу не оказалось дома, но по просьбе Джеппа нас провели в «фарфоровую комнату», где хранились эти жемчужины коллекции. Джепп обвел стеллажи растерянным взглядом.

– Я совсем не уверен, месье, сумеете ли вы отыскать здесь интересующие вас статуэтки.

Но Пуаро уже подтащил к камину стул и с проворством кошки вскочил на него. На зеркальной поверхности полочки красовалось ровно шесть фарфоровых фигурок. Пуаро скрупулезно рассматривал их, давая нам краткие комментарии во время осмотра:

– Les voila! Старая итальянская комедия. Три парочки! Арлекин и Коломбина, Пьеро и Пьеретта – какой изящный белый наряд с зеленой отделкой – и, наконец, Пульчинелла и его подружка в розовато-лиловой и желтой гамме. Прекрасная работа, и как точно изображен костюм Пульчинеллы – гофрировка, кружева, горб и высокая шляпа. Да, как я и думал, очень затейливый костюмчик.